Решил поднять тему в поиске, заодно выложить очень показательную статью. Показательную в плане того, как работает любая еврейская религия / программа: ЛОЖЬ, ЛОЖЬ и еще раз ЛОЖЬ.
Жизнь, прожитая во лжи, и чем глубже страна заходит в еврейскую программу, тем меньше в ней Правды, и тем меньше у нее средств к существованию. Умирая с голоду толпами, люди не понимают: это не остановится, если они это не остановят - они все - армия, полиция, все вместе. Поэтому евреям так важно держать преступность на вершине и очень хорошо о ней заботиться. Это объясняет, почему всеми коммунистическими странами всегда правят только извращенцы и маньяки, такие как Берия и, даже если где-то "при деньгах" оказываются язычники, то только худшие из них. Более того, их затягивают во все большую преступность, чтобы им все сложнее было выйти из этого круга денег.
У евреев два оружия: наше незнание их духовной расовой реальности, и мрази, которым не интересно ничего кроме еврейских денег, среди нас. Они нужны им для "элитки", в чьих руках копятся деньги и оружие.
Есть еще один фактор - насирательство и трусость. Нежелание смотреть в глаза реальности и неспособность "поднять попу". Этим фактором питается "элитка", а ее фактором питаются евреи.
Люди уже начинают задаваться вопросами, почему в обществе беспрепятственно живет столько никем незамеченной мрази, на которую по молчаливому сговору или "стечению обстоятельств" все закрывают глаза, и не смотря на новости, никто упорно "ничего о ней не знает". Люди запрограммированы жить во лжи, везде видеть только то, что "удобно" видеть, и никогда ничего не пытаться самим менять. Все оставлять "специалистам".
Далее текст с очень показательным названием.
Ким Чин Ын - еврей по крови.
Северокорейский перебежчик о жизни в КНДР: "Если у вас есть деньги, можете подкупить даже Ким Чен Ына"
Первый раз Чжун Хо бежал из Северной Кореи в 13 лет. Пересечь границу ему помогла мать, но вскоре мальчика вернули на родину – в концлагерь.
Второй побег удался. Из Шанхая он смог выехать в Южную Корею, где официально стал беженцем. Там Чжун Хо учил английский язык в организации Teaching North Korean Refugees (TNKR), учился в частной школе. Затем поступил в Сеульский университет. Образование ему как беженцу оплачивало государство.
Сейчас Чжуну Хо 26. Он учится и одновременно работает на кафедре политических наук, уже побывал в нескольких странах в рамках разных программ студенческого обмена.
По его словам, даже те, кому удалось сбежать из Северной Кореи в Южную, часто не могут подняться на ноги ни финансово, ни социально.
Настоящее Время поговорило с Чжуном Хо и публикует его рассказ о жизни в Северной Корее и после побега из страны.
Первая память о родине
Несколько миллионов людей умерли от голода в 1990-х годах. Я видел много мертвых тел в вагонах поездов, это было очень тяжело. Я был маленьким, я многое не понимал в те времена. Я думал, это нормально, когда вокруг умирают. Ни моя мама, ни отец мне не рассказали, что происходит. Люди постоянно умирали от голода.
Мои родители были членами Коммунистической партии, а в Северной Корее в таких семьях денег просто нет. Настоящие богатые люди не состоят в партии в КНДР.
Я помню, на обед у нас всегда было немного кукурузы. Это ужасно. У кого-то был рис или что-то другое. Но не в моей семье.
В Северной Корее много продавцов, но они все работают нелегально. Они держат продукты и товары у себя дома, продают их каждый день, подкупая полицию.
Если у вас есть деньги или золото, вы можете подкупить даже Ким Чен Ына. В Северной Корее деньги – это все, а закон – ничто. Если у вас есть деньги, вам не о чем беспокоиться.
В моей семье денег не было, и не было никакой власти. Мы были в тяжелой ситуации.
Первый побег
Это была не моя идея. Мама много раз переходила границу между Северной Кореей и Китаем. Ее ловила полиция с обеих сторон, но, к счастью, она встречала хороших людей. Она привозила деньги от родственников (мой дедушка из Китая). В те времена многие голодали, поэтому правительство не сильно наказывало перебежчиков.
В 2004 году мама, наконец, уехала из Северной Кореи навсегда. Она хотела, чтобы я тоже сбежал. Она заплатила посредникам, заплатила секретной полиции – подкупила всех. И мне удалось сбежать.
Тогда мне было 13 лет. Я ничего не понимал и не думал, что пересекаю границу.
Китай
Первое, что меня удивило, – это уличное освещение. Я никогда не видел столько ламп вдоль дорог в Северной Корее.
Я думал: о боже, столько уличных ламп! Откуда здесь столько электроэнергии? (смеется) Ведь в моем родном городе вообще нет электричества. Мы всегда пользовались только масляными лампами: во время учебы, во время приготовления еды – никакого электричества.
Второе, что меня удивило, – это еда. Я никогда так много не ел в Северной Корее. Когда я приехал в Китай, я съел целую курочку! Я помню лицо продавца – он удивился, сказал: "Как ты, 13-летний, смог слопать целую курочку?!" (смеется)
7 декабря 2005 года – это мой день рождения – меня поймала китайская полиция в одной из квартир в Пекине. И не только меня: там было еще около 30 схваченных в тот день перебежчиков. Нас отвели в полицейский участок и стали задавать вопросы, действительно ли мы сбежали из Северной Кореи, действительно ли сделали это добровольно.
Мне сказали нарисовать северокорейский флаг, я нарисовал. Теперь я думаю: а что если бы я притворился китайцем и не сделал этого, что случилось бы?
На следующий день приехали представители северокорейских спецслужб и забрали меня обратно в страну.
Концлагерь
Несколько месяцев я провел в концентрационном лагере. Взрослые проводят там порой по несколько лет, но мне было всего 13.
Вероятно, по этой же причине мне не задавали много вопросов: они думали, что я не особо много знаю. Мне могли дать подзатыльник, но других, взрослых перебежчиков били жестче.
Те, кто был старше 18 лет, могли выходить из камеры. А я не мог.
Самым сложным для меня в концлагере было, думаю, питание. Мне давали чуть-чуть риса. Это не обычный рис – если в Южной Корее дать его собаке или кошке, даже они не съедят его. И порции были очень маленькими.
Возвращение
Когда я вернулся в свой город, я не мог больше ходить в школу. Не знаю, слышали ли вы, но если учащийся предает Северную Корею, наказывают не только этого ученика, но и его родителей, его учителей, директора школы – всех. Правительство считает, что эти люди недостаточно следили за своим воспитанником.
Какое наказание? Я не думаю, что их бьют. Например, если кто-то был членом Коммунистической партии, он должен сдать свой партбилет. Те, кто работает в компаниях, должны уволиться.
Мой отец работал в метеорологической компании больше 20 лет, он топ-менеджер. Он должен был оставить свою работу и сдать партбилет.
Жизнь после неудачного побега
В течение полугода я должен был каждый день писать спецслужбам докладную о том, как прошел мой день, с кем я общался, что делал. И каждый день встречаться с ними.
В моем родном городе только один садик и одна школа. Я знал всех детей. Они меня спрашивали: как там было, в Китае? Один говорит: "Я слышал, там много машин". Я думаю, он рассказал своим родителям о том, что я говорил. А его родители – другим. Так весть дошла до спецслужб.
Там поняли, что это я рассказывал о Китае. Поздно ночью к нам пришли и сказали отцу: "Ты не особо следишь за своим ребенком. Ты должен постоянно за ним следить, потому что твой сын пытался бежать из Северной Кореи".
Подобное происходило несколько раз, и я тогда понял, что должен молчать. Тем более, в концлагере я подписал документ, что не буду никому рассказывать о том, что видел в Китае.
После Китая
После возвращения из Китая в концлагере я понял, что раньше ничего не знал. Даже при том, что мне было всего 13 лет. Все, что мне говорили, – что моя страна и Ким Чен Ын самые главные, не существует альтернатив им. Я слышал это всю свою жизнь.
В Китае я увидел другое: много машин, высоких зданий – я никогда не видел ничего подобного. Я не видел, как машины стоят в пробке, потому что не видел такого количества автомобилей. Вы знаете, какой большой город Пекин! И одеваются они разнообразно. Я там был всего семь дней, но этого было достаточно, чтобы увидеть, что происходит за границей.
После возвращения домой я был удручен. Мне казалось, что все это приснилось или я посмотрел кино. Я понял, что все, что говорит правительство, – вранье. Все, что они говорят, – неправда. Я верил во все это до своего побега в 2005 году и действительно уважал Кима.
Пропаганда и гордость
Пропаганда была везде. Мой дедушка был генералом в Китае. Он приехал в Северную Корею во время корейской войны и остался здесь. Он умер в 1992 году, когда я родился.
В КНДР генералов уважают. Я был счастлив, когда говорил, что мой дедушка – генерал: он получил три или четыре звезды. Я гордился этим.
Я гордился также своим отцом, потому что он работал в метеорологической службе больше 20 лет. Я тоже мечтал стать менеджером, как и он.
Мои родители были членами Коммунистической партии – немногие в нашем городе были партийными, это много значит в Северной Корее.
Второй побег
В 2008 году я решил покинуть Северную Корею.
Я много думал о том, что будет со мной, если я опять сбегу, и что будет с моим отцом и учителем. Я уже видел, через что они прошли, как они были наказаны. Я должен был все обдумать – это заняло много времени. Наконец, я решился. У меня был только номер телефона моей мамы.
Тогда мне было 17 лет. Я не мог служить в армии, и у меня не было сертификата об образовании, потому что однажды я бежал из страны, а потом мне нельзя было ходить в школу. Я думал о своем будущем. О том, что если снова поеду в Китай, то смогу жить более свободно, смогу иметь все и, возможно, увижу свою маму.
Я позвонил посреднику и сказал, что я готов. Никто больше не знал о том, что я собираюсь бежать. В определенное время я должен был поехать на станцию и сесть в машину.
Я позвонил маме и изменил свой голос. Она не узнала меня, расспросила сначала о каких-то мелких деталях – о родословной, о родимых пятнах на теле... Наконец, она поняла, что звоню ей я. Через несколько дней я перешел границу вместе с другим перебежчиком, заплатив взятку.
Это заняло три минуты. Я не помню каких-то особенных чувств или мыслей. Было только одно желание – бежать.
В Китае я пробыл почти три года. Несмотря на то, что нам удалось перейти границу, риск быть пойманным северокорейскими спецслужбами все еще оставался. В 2011 году я переехал в Южную Корею.
Про отца
Тогда, если честно, я думал только о себе. Сейчас мне очень жаль, что мой отец, моя тетя и другие родственники пострадали из-за меня. Я не знаю, что подумают люди обо мне, но в то время я не думал о своем отце.
Потом я пытался связаться с ним, но, понимаете, это очень рискованно.
Я ничего не говорил ему о втором побеге, но как-то спросил: что если уехать из страны? Я думаю, он понял меня, но никак не отреагировал.
Мой отец действительно верит в правительство Северной Кореи, даже при том, что его наказывали. Он был членом Коммунистической партии. Мы разговаривали о том, чтобы уехать, но отец всегда был против моих стремлений. Он не хотел покидать страну.
Планы на будущее
У меня есть мечта: если однажды две Кореи объединятся, то я хотел бы вернуться в свой родной город и обучать своих друзей и своих соседей тому, что такое демократия. Ведь это совершенно другое, совсем не то, о чем они думают.
Но очень маловероятно, что это случится – что Южная и Северная Кореи объединятся, даже учитывая то, что Трамп и Ким Чем Ын встретились и поговорили.
Но вы ж знаете, Ким Чен Ын – диктатор. Диктаторы не меняются. правильно? Я не думаю, что его мышление поменялось, просто ситуация в Северной Корее заставляет его притвориться, чтобы показать, что он делает что-то для людей.
Представьте, что есть ядерное оружие и есть Ким. И вот нет ядерного оружия – кто защитит Кима, эту диктатуру, это правительство? Я уверен, что Трамп не защитит. Если Ким не глупый, он не откажется от ядерного оружия, и он знает, что у него нет защиты. Это не то, что я думаю, это то, какова ситуация.
Посоветовал бы я поехать туристам в Северную Корею? О нет, это плохая идея (смеется).
Но если вы все же решите поехать – не делайте то, чего нельзя делать. Не трогайте ничего. Ничего не говорите. Просто молчите. Есть места, где можно фотографироваться. Но люди, которые проходят мимо, возможно, актеры.
Источник https://www.currenttime.tv/a/29376038.html
