Че Гевара – это очень пропиаренный герой либерально-гуманистического, крипто-марксистского культа Запада. Вы можете видеть его уродливое рыло даже на том рыле, которое продается на прилавке. Ну и что же правда? «Че» выросло из несовершеннолетнего извращенца, который любил мучить и убивать беззащитных невинных животных, чтобы в молодости стать насильником, который сексуально издевался и насиловал подрастающих служанок. Чтобы потом вырасти в законченного садиста и кровожадного серийного убийцу, который убивал и замучивал целые эскадроны по всей Кубе. Во многих случаях лично убивая и мучая мужчин, женщин и детей. И закончил не так, как сложили про него фальшивые легенды. Он не смог даже храбро встретить смерть, пытался всучить наручные часы схватившей его полиции, умоляя, чтобы те его отпустили.
Героизм Гевары – это лживая пропаганда режима Кастро, сделанная в целях иконописи [Кастро – типичная сефардская еврейская фамилия, и Кастро был известные агент КГБ и открыто работал в интересах евреев в Москве, как и для всех остальных еврейских сетей в Америке и остальных местах на Западе]. Кастро практически взял Кубу через “Пакт Майами”, где он снюхался с анти-баптистскими политиками и авторитетами, получил от них кучу денег и подкупил командиров армии Баптисты. Кастро и его приспешники затем начали создавать мифологические сказки об их храброй борьбе с армией Баптисты, которой никогда не было. И продавали эти сказки западному медиа как евангелие. В 1958 евреи Вашингтона вытащили последний брусок из-под Баптисты, отказавшись продать ему армии или оказать какую-либо поддержку. Баптиста без армии и без поддержки Вашингтона был вынужден бежать и спасать свою жизнь, и коммунисты взяли Кубу без единого выстрела. По собственному исследованию американского посольства на Кубе за все время было убито всего лишь 18
2 человека. Че в собственном дневнике признает, что лишь 20 его соратников погибли за все время. Доказывая, что официальная история – это мифология.
Все время, на поверхности, они прикидывались антикоммунистами и про-демократами, чтобы заполучить поддержку. Как только победа перешла к ним, они произвели чистку своих рангов от коммунистов и сожгли все книги и записи кубинской антикоммунистической лиги, в которых были собраны компроматы на 250 000 коммунистов, агентов КГБ и их лазутчиков в Латинской Америке. Кастро, как было сказано, работает на Москву.
После окончания революции в январе 1959, народ получил 0% демократии. Кастро и его силы начали массовые казни противников коммунистической идеологии. Как заметил один из товарищей Че: “Че утопил город в крови”. Немного времени спустя, Куба объявила себя коммунистическим государством. Че стал командиром его собственных сил секретной полиции, которые были известны убийствами целых семей. Это стандартная еврейская коммунистическая практика. Тысячи и тысячи невинных людей были убиты силами Че. Ученые “Черной Книги Коммунизма” насчитали число убитых эскадронами Че – 14 000 только в один первый год. В месте Ля Кабана, которое Че превратил в тюрьму и лобное место, было замечено, что многие из заключённых – дети. Один из политзаключенных вспоминает, как они в ужасе наблюдали, как Че лично спускает курок своего пистолета у затылков рыдающих 14-летних мальчиков, практически сшибая головы детей.
В 1960 Че построил и открыл главный коммунистический лагерь смерти в Гуанаакабибес, в котором тысячи были убиты, покалечены, избиты и изнасилованы, как норма. Гуанаакабибес действовал идентично сотням лагерям смерти Сталинского режима в Советском Союзе, где десятки миллионов были целенаправленно систематически убиты. Все это стало личной гордостью Че. Многое представлено в документальном фильме «Неправильное поведение», режиссеры: Нестор Альмендрос и Орландо Хименес Леаль. Можно найти здесь на английском:
http://www.youtube.com/watch?v=wcF5ubWiy5k
Заметьте, что это то, куда евреи хотят засунуть Америку и весь Западный Мир. Не покупайтесь на их культурно-марксистские [известные на Западе как Pictou County или PC] песни и пляски. По их собственному признанию, это реклама. Чтобы довести вещи до той точки, где они могут установить полный марксистский диктат, после чего, как на Кубе, полезные в свое время идиоты уйдут вместе с чисткой. Сейчас известно, что протестное движение Уолл-Стрит, которые было тайно создано агентами евреев Ротшильдов, было попыткой произвести в Америке коммунистическую революцию. те же Ротшильды были передовыми еврейскими олигархами Сионских Мудрецов, создавшими коммунизм в России и спонсировавшими его из-за рубежа. Как это засвидетельствовано в главе:
Коммунизм и масонство: Два фронта еврейского Мирового Порядка
оригинал: topic1477.html
Правда о движении Уолл-Стрит:
Обман Уолл-Стрит
Как евреи коммунизируют Америку под баннером политкорректности:
Еврейская коммунизация Америки
Больше о реалиях коммунизма.
Реальные лагеря смерти и холокост, реалии коммунистических режимов
http://www.cubanet.org/htdocs/CNews/y09/enero09/23_O_3.html
Че Гевара: Рыба гниет с головы
По Хумберто (Берт) Корцо*
Вступление
Выражение “рыба гниет с головы” относится к тем, кто говорит больше, чем нужно, пока не будет обманут собственной речью. Сможет ли его мифическая репутация пережить публикацию его собственных слов?
Цель этой статьи – раскрыть правду о Че, сбросить с нее покров тайны перед лицом тех, кто восторгается этим массовым убийцей, разоблачая факты, основанные на его записях, данных дневников, речей, писем и разговоров с теми, кто знал его.
Че никогда не обсуждал преступлений Сталина и Мао, ни тоталитаристских концепций марксизма, несовместимых с идеалами свободы и демократии, защищая до конца жизни свои сталинистские идеи. Его фанатизм сделал его незаменимым врагом свободы. Французский писатель Реджис Дебрэ, автор “Революции в революции”, написал о Че следующее: “Он был адептом тоталитаризма до кончиков волос.”
Ранние годы
Альберто Бенегас Линч в своей книге “Мой кузин Че” пишет: “По случаю, одна из моих теть сказала мне, что с раннего возраста Че наслаждался, причиняя страдания животным, и, когда подрос, настаивал, что смерть (других) не так уж и плоха и что, в этом контексте, он был впереди определения Вуди Алена: “смерть, это тоже самое, что сон, только вы не просыпаетесь, чтоб сходить в туалет”. С ранних лет его садизм стал нарицательным.
Карлос “Каллика” Феррер, один из его первых друзей, упростил первый сексуальный опыт Че со служанкой семьи Феррер. Сексуальные сношения со служанками в домах его друзей и родственников было обычным для Че.
Карлос Фигуэроа, друг молодости Гевары в Алта Грасиа, говорит о Че следующее: “Я прозвал его Быстрый Петух (Fast Rooster), потому, что он ел в обеденной комнате, и сразу же, когда мукама (служанка) входила в комнату, он клал ее на стол и наскоро насиловал. После окончания, он избавлялся от несчастной и продолжал есть, как будто ничего не случилось…” он использовал женщин низкого социального статуса, как сексуальные игрушки.
Че не интересовался политикой Аргентины в студенческие годы, в отличие от других студентов, которые любили спорить о политике и участвовать как-то. Это его отношение не было похоже на отношение его родителей и его близкого друга, Альберто Гранадо, которые противостояли перонизму. Он обнаружил это в письме, которое написал 20 лет спустя: “Я не имел политических пристрастий в годы юности, и не участвовал ни в какой политической борьбе в Аргентине”. [1] других комментариев нет, ни писем, ни свидетельств, которые бы свидетельствовали об его отношении к важнейшему происшествию в Аргентине в то время.
В период обучения Че в университете Буэнос-Айреса, его отношение к левому политическому сектору дошло до нас через его подругу, Мария дель Кармен Феррейра “Чичина”, которая говорит, что Че критически относился к левым и обвинял их в “сектантстве и отсутствии гибкости”.
Первое путешествие через Латинскую Америку
В “Notas de Viaje” («Путевые заметки»), его походном дневнике для путешествия через Латинскую Америку в 1952, говорится, что по прибытию в Чили, что он и Гранадо притворились специалистами медицины в области Лепрология, дали интервью в локальной газете, где так себя называют, что дало им популярность у населения, бесплатное жилье и место на борту. В этом случае, как и в остальных – в моменты трудностей, по его собственным словам, его недостаток честности толкал его на обман тех, кто стоял у него на пути. Его недостаток этики и морали стал достаточно очевиден.
Ожидая корабля, который отвезет его на остров Пасхи, Че пишет: “Остров Пасхи… там иметь белого парня – гордость для девушек. Там за тебя всю работу выполняют женщины, а ты только ешь, спишь и живешь в довольстве… почему бы не провести там год, кого волнует учеба, зарплата, семья, и т.д.” [2] Этот комментарий раскрывает все его свинское потребительское отношение к жизни и к женщинам.
Расизм Че стал очевиден в следующих комментариях в его походном дневнике: “Черные, эти великолепные экземпляры африканской расы, которые сохранили расовую чистоту, благодаря отсутствию желания мыться, дожили до вторжения на их территорию нового типа рабов: португальцев. Презрение и нищета объединяют их в каждодневной борьбе, но их разделяет разный подход к жизни; черный – лентяй и мечтатель; сплавляет свою нищую зарплату на гуляние и выпивку; европеец имеет традицию работать и спасать, которая загнала его на этот край Америки и заставила развиваться, даже независимо от его личных потребностей”. [2] Фильм “Дневники мотоциклиста” опустил это неудобное замечание в дневнике Че.
Довольно иронично его замечание о мытье негров, если учесть, что его собственная гигиена оставляла желать лучшего. Когда маленький Че получил прозвище “el chancho” (поросенок), т.к. очень редко мылся.
Энрике Рос в статье “Че Гевара: его сомнительное медицинское звание” пишет: “В декабре, менее чем за 22 школьных дня, он прошел 11 предметов. 15, почти полкурса, обязательного для претендента на докторское звание, прошел и сдал всего за 3 месяца, без посещения занятий и практики за весь год, возможно, только за исключением нескольких последних недель…. Эрнесто Гевара де ля Серна должно быть посещал по 25 часов вдень! В каждый из 66 школьных дней октября, ноября и декабря 1952, чтобы исполнить академические требования учебной программы 1937 в силе 1948, когда он поступил в Школу Медицины в университете Буэнос Айреса…. Встретив эти новые противоречия я запросил копию академической записи об Эрнесто Гевара…. Мне ответили, что факультет медицины не может предоставить мне копию, потому что академическая справка Эрнесто Гевара де ля Серна была украдена”. Бытие Че фотографом-любителем немыслимо, т.к. выпускных фотографий не существует, ни свидетельств докторов, дипломированных вместе с ним или каких-либо других дока
зательств его прохождения экзамена. Похоже, что его получение докторского звания – еще один миф о нем.
В августе 1953 из Эль Куско он пишет матери, что за 8 дней они были там, “Поросенок мылся один раз и по обоюдному соглашению, исключительно в целях здоровья”. [1]. Гевара в своем дневнике Боливии 10 сентября 1967, пишет: “Я забыл акцентировать тот факт, что сегодня, после более шести месяцев, я принял душ. Это рекорд, немногими побитый”. Его кубинские товарищи, из-за его недостатка личной гигиены, прозвали его “ком говна”.
В “Путевых заметках” он написал следующий комментарий, который он назвал “Заметки на полях”: “…и я знаю, потому, что видел отпечатки этого ночью, что я, эклектичный сборник доктрин и психоаналитик догм, воющий как одержимый, нападу на баррикады и эскадроны, обмакну оружие в крови, в безумном гневе, перережу глотки любому побежденному, кто попадется мне в руки… И я чувствую, как мои ноздри расширяются, поглощая горький запах огня, крови и мертвого врага; и сейчас я напрягаю свое тело, готовое к драке, и я готовлю свое существо как святое место, чтобы оно воскресло с новыми вибрациями и новыми надеждами звериного воя победившего пролетариата. [1] Этот юный тип, эгоцентричный и самонадеянный, в этом комментарии отражает свое риторическое и идеологическое насилие. Этот неудобный комментарий был опущен в фильме “Дневники мотоциклиста”.
Второе путешествие через Латинскую Америку
В записках о втором путешествии, в июле 1953 в Боливии, он рассказывает следующее:
“Когда, неся весь наш багаж, мы собирались залезть во второй класс, сотрудник остановил нас и после некоторых переговоров предложил нам первый класс и бесплатно доехать до Куско со значками для них обоих, с чем мы, конечно, согласились. И так мы пропутешествовали комфортно в первом классе, отдав парням цену второго”. [3] в чем сильно отражается его моральная слабость и недостаток жесткой экономии.
По прибытию в Коста Рика, он написал следующее: “Я переночевал там с черной женщиной, которую я подобрал, Сокорро, большей проституткой, чем куры, 16 лет отроду”. Гевара ясно выражает свое презрение к женщинам и его латентные социальные обиды еще раз выходят на поверхность.
10 декабря 1953, он пишет своей тете из Сан Хосэ, Коста Рика, “В Эль Пасо я имел возможность пройти через владения Юнайтед Фрут, что еще больше убедило меня в том, какими ужасными были эти капиталистические осьминоги. Я поклялся перед фотографией нашего горько оплакиваемого героя, Сталина, что не буду знать покоя, пока они не будут уничтожены”. Другое письмо к той же тете было подписано “Сталин II”.
Даже более важным стал факт, что когда Гевара посетил СССР, как один из лидеров кубинской революции в ноябре 1960, настаивал на том, чтобы возложить венок на могилу Сталина, игнорируя рекомендации кубинского посла по имени Фор Шомон (один из выживших в Революционной дирекции (Directorio Revolucionario), которая потрясла Президентский Дворец). Важно держать в сознании, что это произошло более 4 лет после открытия Хрущевым преступлений Сталина.
На протяжении большей части своей жизни Че Гевара не имел постоянной работы, зависел от матери, сестры Челии и ее тети, Беатриц, которая посылала ему деньги, и от других женщин в своей жизни, которые помогали ему с трудоустройством и оплатой долгов. Джон Ли Андерсон в биографии Че приводит следующие случаи: “Чтобы помочь ему получить докторское звание, Хильда Гадеа, с хорошими связями, представила его какому-то высокопоставленному правительственному чиновнику из ее знакомых…. Главным кандидатом для посещений Эрнесто в феврале и марте 1954 стала няня по имени Джулия Меджиа. Она организовала дом на озере Аматитлан, куда Эрнесто мог ходить и проводить там субботу-воскресенье. Вскоре, у них было случайный роман.…. В марте, ситуация Эрнесто мало изменилась. Хильда оплатила часть его пенсионный счет, а Джулиа Меджиа состряпала ему собеседование на работу на востоке Petén jungle.…. некоторыми драгоценностями Хильды он оплатил часть своего пенсионного счета.…. Тут же, он нашел ночную работу, разгрузки баррелей смолы
на строительстве дорог. Он работал вторую ночь…. Это был первый физический труд, на который он когда либо раскошелился.”
В июле Че написал в своем дневнике в отношении Хильды, “Что на нее повлияло, так это мое признании в том, что я потрахал няню”. [3] В августе друг Гуало Гарсиа прибывает в Гватемалу на одном из самолетов, который пришел подобрать изгнанников Арентины, принес 150 долларов, посланных семьей Че, чтобы ему вручить. Че пишет в своем дневнике, что они также послали ему, “2 чемодана, 4 кг. йербы и гору маленьких тупых вещей”. [3]
Че шел с Хильдой в Сан – Хуан Сакатепекес в прощальное путешествие, и он описывает следующее в своем дневнике: “сегодня, я посвящаю это прощанию с Гватемалой с короткой поездкой по Сан – Хуан Сакатепекес с обилием ласк и искусственных пререканий.” [3]
“1955 начался с небольшими изменениями для Эрнесто. На этот момент, его реальность осталась таковой молодого аргентинского бродяги”….“тот факт, что Эрнесто опять понадобилась Хильда по случаю займа” и, как он написал в своем дневнике, чтобы удовлетворить его ‘неотложную нужду в женщине, которая готова трахаться’.” [1]
В этой бродячей жизни, которую он вел по собственному выбору, он выглядит как жестокий, черствый, безответственный и постоянно наживающийся на женщинах, которые ему помогают, которых он считает слабыми личностями, и которые позволяли ему “жить, не работая”.
Те, кто пытаются выставить Че, как филантропа с христианскими ценностями, получат ответ в отрывке из письма, которое он написал матери 15 июля 1956 из мексиканской тюрьмы: “Я не христос и не филантроп, я скорее его противоположность, и филантропия мне кажется чем-то вроде….(нецензурное выражение), я дерусь за то, во что верю всем возможным оружием в моем распоряжении, и стараюсь убить другого прежде, чем он распнет меня на кресте”.
В письме к Тите Инфанте, в октябре 1956, он прокомментировал ей: “Конечно, все научные работы пошли к черту, и сейчас я работаю читателем Карлитоса и Федериквито (т.е. Карла Маркса и Фридриха Энгельса) и др. -ито…. С другой стороны, я скажу тебе, что у меня появилась группа детей на 6м году обучения, увлеченных моими приключениях и заинтересованных в изучении доктрин Сан Карлоса (т.е. Карла Маркса)…. Мое свободное время посвящено неформальному изучению доктрин Сан Карлоса.” В этом и других письмах очевидно, что марксистское формирование Че, а также использование марксистской доктрины в “промывке мозгов” детей в политических целях.
Педро Корцо в документальном фильме “Анатомия мифа” приводит разговор с Мигуэлем Санчес, “Эль Кореано”, ответственный за военный инструктаж экспедиционных сил Кастро в Гранма в Мексике в 1956. Эль Кореано подтвердил, что “Че всегда имел проблемы с неграми и презирал их, прямо как индейцев Мексики”, о которых он отзывался как “неграмотные индейцы Мексики.” Че снова демонстрирует свое расистское лицо.
Жажда крови в Сиерра Маестра
Бунтовщики, наконец-то, подготовились к атаке, покидая Осорио в плену двух мужчин. “Был приказ убить его в момент начала стрельбы”, писал Че, “нечто, что они выполнили с особой тщательностью.” [2] казнь свершилась в ранние часы 17 января 1957, ровно когда началась стрельба.
Хильда Гадеа, первая жена Че, опубликовала в своей книге “Эрнесто: Мемуар Че Гевара в Сиерра Маестра” письмо, которое он послал ей 28 января 1957, его садистскую насильственную натуру можно оценить по этой фразе из письма: “Дорогая старуха: здесь в кубинских джунглях, живой и жаждущий крови, я пишу эти строки, вдохновленные Марти.”
18 февраля 1957 сельский гид Эутимио Гуэрра, обвиненный в сливе информации врагу, пойман и приговорен к смерти. В момент казни, его компаньоны медлили его убить, и тогда Гевара встрял, вытащил пистолет и убил Эутимио выстрелом в висок, описывая акт в своем дневнике Сиерра Маестра: “….Я решил проблему одним выстрелом из писолета 32 (калибра) в правую часть мозга, с выходным отверстием в правой височной области. Он немного ахнул и умер. Продолжая разбирать его вещи, я никак не мог взять часы, привязанные к его ремню, и тогда он сказал мне ровным голосом, далеким от страха: “Снимай их, малыш, что они теперь значат”…. Я сделал это, и его вещи теперь принадлежат мне.” [1]. Позже Че напишет в своем дневнике: “….убивать человеческих существ есть нечто уродливое, но служит хорошим примером. Отныне и впредь меня никто больше не назовет зубодером партизан”. В письме о своих убийствах он пишет: “Я хочу признаться, папа, в тот момент я обнаружил, что мне действительно нравиться убивать”.
Маркос Браво, лидер Движения 26 июля, в своей книге “Другая Сторона Че”, рассказывает, что 17-летний правительственный солдат, похищенный и допрошенный Че, ответил: “Я никого не убивал, комендант. Я просто попал сюда! Я единственный сын, моя мать – вдова, и пошел в армию ради зарплаты, чтобы посылать ее ей каждый месяц… не убивайте меня!.” “Не убивайте меня! — почему?,” ответил Че. Молодой солдат был привязан напротив недавно вырытой ямы и застрелен.
В апреле чивато (информатор) Филиберто Мора был обманут и задержан повстанцами, Че написал в свое дневнике: “Человек, Филиберто, был обманут, но в ту минуту, как он увидел Фиделя, он понял, что произошло и начал просить прощенья.”….“Чивато казнили; через 10 минут после выстрела в голову я объявил его мертвым”.
В конце мая 2 солдата в гражданской одежде, которые шпионили на лесопилке из Уверо, были захвачены в плен. Мы были намерены казнить их перед наступлением в Уверо. Че написал в дневнике: “Была вырыта могила для двоих информаторов, и приказы были отданы. Страж сзади прикончил их”.
В сентябре Энрике Асеведо, 15-летний, присоединившийся к колонне Че, написал в своем дневнике: “На рассвете они привели крупного мужчину, одетого в зеленое, голова бритая, как у военного и большие усы: это Куэрво, который создает проблемы в зоне Сан – Пабло де Яо и Вега ла Юа. Он совершил преступления под флагом 26 июля…. Че принял его в своем гамаке. Пленник протянул ему руку для рукопожатия, но не нашел ответа. Что было сказано, не дошло до наших ушей, хоть они и говорили громко. Казалось, это был сжатый суд. В конце Че отослал его презрительным жестом руки. Они отвели его к оврагу и казнили…”
После казни, Че отправился в область около горы Каракас, чтобы вычистить вооруженную группу под управлением Чино Чанг, который оперировал в этой области.
Вскоре после того, как Чанг был схвачен, суд начался. Чанг, обвиненный в воровстве, и крестьянин, обвиненный в изнасиловании, были казнены. Че написал о казни: “Сначала мы казнили крестьянина-насильника и Чина Чана, они были привязаны к дереву в лесу, оба спокойные…”
Несколько дней позже, Дионисио Олива, обвиненный в краже скота имущества повстанцев, был захвачен вместе с остальными, среди которых был Эчеварриа, брат одного из его товарищей по Гранма. Олива был казнен, и Че также приказал казнить Эчевариа за неизвестные преступления, и написал в дневнике: “Ему пришлось расплатиться”.
В октябре Че также казнил Аристидио, фермера, который за время его отсутствия продал револьвер, который тот дал ему, и выразил желание покинуть битву, когда повстанцы двинулись в другое место. Его сомнение в законности казни Аристидио проскользнуло в дневнике: “действительно ли он был достоин смерти.”
В некоторых случаях Че инсценировал казни, завязывая глаза заключенным и стреляя в воздух, как метод психологической пытки.
“След Че в Сиерра Маестра был усыпан телами чивато (информеры), дезертиров и всевозможных нарушителей, чью смерть он приказывал, а в некоторых случаях осуществил сам” [1]
Че написал 14 декабря 1957 письмо с адресатом Рене Рамос Латур (“Даниель”), национальный координатор Движения 26 июля, который умер в битве, следующее: “Из-за моего идеологического воспитания, я принадлежу к тем, кто верит, что решение мировых проблем лежит за т.н. Железным Занавесом, и я вижу это Движение, как одно из многих, вдохновленных буржуазным желанием освободиться от экономических цепей империализма”. [4]
Латур ответил Че 18 декабря следующее: “Позвольте мне выразить наш взгляд, который полностью отличен от вашего… Наши фундаментальные различия состоят в том, что мы хотим дать подавленному народу ‘нашей Америки’ правительство, которое бы отвечало их жажде свободы и прогресса, правительство, которое сплотило бы малые объединения, гарантировало бы их права как свободной нации и заставило бы крупные силы уважать их. С другой стороны, люди с вашей идеологической подготовкой верят, что решение их проблем лежит в уничтожении пагубной власти Янков и в воздвижении не менее пагубной власти Советов.” [3] В том же письме Рамос Латур, что идеология Движения 26 июля вдохновлена политической мыслью Хосе Марти, смысл которой – сделать Кубу демократичной и процветающей страной, но с социальной справедливостью, и в том, что союз с другими оппозиционными движениями необходим и здоров.
Др. Армадо М. Лаго, основатель Архива Кубы, собрал все 47 казней, большинство из которых – над фермерами, произведенных партизанами, и 35 стычек с партизанами, за 1957. Эти цифры убедительно свидетельствуют о терроре, развязанном партизанами.
27 июня 1958 Че пишет в дневнике: “ночью было 3 беглеца”. Один из них бежал дважды; Розабель приговорен к смерти за то, что он – чивато, Педро Гуэрра из эскадрона Сори и 2 военных преступника. Педро Гуэрра был схвачен: он украл револьвер, чтобы бежать. Его тут же казнили.” [1]
Варгас Лоза пишет следующее: “Он также приказывал своим людям нападать на банки, и оправдал свое решение в письме к Энрике Олиуски, своему подчиненному, в ноябре 1958: ‘Борющиеся массы согласны обворовывать банки, т.к. ни у кого из них нет ни пенни в этих банках…’ Импульс лишить других их собственности и объявить себя хозяином чужой территории было центром всей подавленческой политики Гевары.” То, что он предлагал – это возвращение к периоду политического гангстеризма, который имел место в конце 40х, с которым Кастро познакомился в свои студенческие годы.
Коста Хайме Васкес, бывший командир армии повстанцев, что много казней, приписанных Рамиро Валдесу, который позже стал министром внутренних дел на Кубе, на самом деле совершил Гевара, т.к. Валдес был его подчиненным и исполнял его приказы. “Если сомневаешься, убивай” инструктировал Че. Коста говорит, что Че приказал убийства дюжин людей после падения Санта Клара. Марсело Фернандес Зайас в статье “Другая сторона монеты”, говорит: “Взятие города Санта Клара стоило много крови их противникам…. Многие были казнены группами. Посланы к стенам казней, без суда и милосердия. Эти казни совершались перед фотографами, журналистами и кинокамерами. Заключенные, во многих случаях, были детьми и подростками, которые пошли в армию, как последнее спасение от безработицы, и были известны как ‘каскитос’ (маленькие шлемы)”.
Че в Ля Кабана
Гевара был назначен военноначальником Кастро в крепости Ля Кабана в Гаване после того, как Батиста бежал из Кубы, эту должность он занимал с января по сентябрь 1959, он также возглавлял Comisión Depuradora (Комиссию чистки), целью которой было насаждение революционного террора. По 6 каналу TV февраль 1959, Че заявил, что “в Ля Кабана все казни осуществляются по моему прямому указанию”. Здесь он провел более сотни казней в несколько общих приемов, так что даже симпатизирующий Че биограф, Джорж Кастанеда, в книге “Компаньон: Жизнь и Смерть Че Гевара”, сказал, что “казни были произведены без должного уважения к справедливости”.
Луис Ортега, в книге “Йо Сой Эль Че!” приводит фразу, которую Че сказал Эстрада: “Необходимо работать ночью, человек склонен ночью меньше сопротивляться, чем днем. В ночном спокойствии сопротивление духа слабнет. Ведите переговоры ночью. Необязательно много говорить о расстреле кого-то другого. Все, что человек должен знать, это застрелят ли его. Все. Вы должны давать обвиняемому возможность выложить все перед казнью. А это значит, поймите меня правильно, что обвиняемый в любом случае должен быть казнен, независимо от того, сколько информации он выдаст. Не делайте ошибок. Наша миссия не в том, чтобы давать гарантии, но в том, чтобы провернуть революцию, и мы должны использовать те же процессуальные гарантии”.
Наполеон Вилабоа, член Движения 26 июля и советник Че в Ля Кабана, приводит казнь Хосэ Кастано Киведо, директора Бюро по пресечению деятельности коммунистов (BRAC), против кого обвинение в преступности не сфабриковали и кого он привел в кабинет Че: “Делая круги вокруг стола и стула, где сидели военные, Че достал свой 45 пистолет и убил его 2мя выстрелами в голову”.
Леденящая история одного бывшего политзаключенного Пьерре Сан Мартина, очевидца хладнокровного убийства ребенка 12-14 лет, совершенное лично чудовищем Че Гевара в крепости Ля Кабана в 1959: “…был слышен звук открывающейся железной двери, когда они втолкнули еще одного человека в и без того забитую камеру…. Ну а ты что сделал? Спросили мы почти хором. С окровавленным избитым лицом он посмотрел на нас и ответил “Я защищал моего отца, чтобы его не убили. Я не мог это остановить. Эти сукины дети убили его”. Около стены, где они совершали свои казни, руки в боки, разгуливал взад-вперед поддонок Че Гевара. Сначала он велел подвести ребенка и приказал ему встать на колени перед стеной. Мальчик ослушался приказа с храбростью невыразимой в словах и ответил этому персонажу: “Если ты собираешься меня убить, тебе придется убить меня как мужчину, стоя, а не на коленях, как труса”.
Зайдя мальчику за спину, Че сказал “походу, ты храбрый малый”… достав пистолет, он прострелил ему шею, так что чуть не обезглавил”. [6]
Румынский писатель Стефан Баси, в поэме “Я пою не для Че”, написал о том, как Че пригласил его вместе с ним полюбоваться, как люди умирают у стены крепости Ля Кабана.
Первые 3 месяца Кубинская Революция видела 568 казней. Это признает даже Нью Йорк Таймс, согласно журналисту этой газеты, Харту Филлипсу, “400 в первые 2 месяца”. Тетлон, журналист London Daily Telegraph, пишет следующее, “иногда по 4 суда функционировали одновременно, без адвокатов и свидетелей, осуждая, вынося смертные приговоры, посылая по 80 человек на казнь. Заседания превратились в фарс без стыда, который шокировал и вызывал тошноту у всех, кто его наблюдал”.
Джорж Кастанеда в биографии Гевары упоминает покойного отца Инаки де Аспиазу, католического баскского приверженца революции, который говорил о 700 жертвах. Луис Ортега пишет в своей книге “Йо Сой Эль Че!”, что Гевара послал 1897 человек на расстрел. В книге “Че Гевара. Биография”, Даниель Джаме пишет, что по собственному признанию Че приказал “несколько тысяч” казней на протяжении первых нескольких дней режима Кастро. Феликс Родригес, бывший агент ЦРУ, который участвовал в захвате Че в Боливии, сказал Варгасу Лоза, что он встретился с Че после его ареста и вменил ему “около 2000” казней, которые он провел за всю свою жизнь. “Он ответил, что они все были над агентами ЦРУ и не вдавался в цифры”. В отличие от Нюрнбергского процесса в конце ВМВ, где из 24 нацистских лидеров, обвиненных в военных преступлениях, только 11 были казнены.
В письме, написанном в мае 1959 своему другу Джулио “Эль Гаучо” Кастро он скажет до свидания и следующую фразу: “Крепкие объятия от того, кого зовут и кто будет известен в истории как….ЧЕ”. в рождественском письме родителям он напишет: “Мы идем по чистой истории высшей американской категории; мы – будущее и мы знаем это, которое мы строим с радостью, но без каких-либо индивидуальных пристрастий.” [1] Эти предложения, которые выражают его с головы до ног, полностью раскрывают его высокомерный характер, его манию величия и склонность преувеличивать свое историческое значение.
Экспорт партизан
После триумфа революции Кастро и Че развернули партизанское движение по всей Латинской Америке. Тут же с помощью Че был подготовлен план сфокусировать партизан в Панаме, Доминиканской Республике, Гаити, Никарагуа, Гватемале и Колумбии.
Вторжение в Панаму в конце апреля 1959 встретило неудачу. Панамские власти захватили 2 кубинских партизан. В июне первая группа для Никарагуа, в которой был Рудольфо Ромеро, старый приятель Че, под предводительством Джоакина Чаморро, отправилась из Гаваны в Никарагуа. Чаморро, после своего ареста, признал военную помощь от Кастро и Че. Вторжение в Санто-Доминго в середине июня 1959, закончилось неудачей и 200 убитыми с обеих сторон, среди них лидеры кубинской экспедиции Джименес Мойа и Хорасио Родригес. В августе 1959 они начали конфликт в Гаити, который кончился поражением кубинцев. В ноябре 1960 некоторые офицеры армии Гватемалы взяли в руки оружие. Кубинские самолеты пролетели над военным полем Закапа, одного из мест восстания, снабжая повстанцев. Восстание было подавлено.
Кубинское вторжение в Венесуэлу при поддержке партизан провалилось, когда армия Венесуэлы, в ноябре 1963, осадила остров Парагуана, Куба. В феврале 1964 Организация Американских Государств осудила вторжение Кастро в Венесуэлу.
Партизанская операция началась в Аргентине вначале 1964 в провинции Сальта, и поставили туда аргентинского журналиста Джорджа Рикадо Масетти. Операции проводились под руководством Че. В апреле 1964, аргентинская армия атаковала партизанский лагерь, несколько партизан умерли, среди них кубинский капитан Гермес Пена, сопровождающий Че, 14 были взяты в плен. Масетти растворился в джунглях Сальты без следа, и партизанский отряд был уничтожен. Когда Альберто Гранада спросил его, почему он расстроился из-за поражения, Че ответил: “Здесь вы можете наблюдать меня пьяным за столом, в то время, как мои люди умирают на миссиях, которые я им дал.”
Хосэ Пардо Лада в книге “Фидель и Че”, написал то, что Че сказал ему в 1959: “Мы должны покончить со всеми газетами, потому что революция не может быть проведена при свободе прессы. Газеты – это инструменты олигархии”. Режим полностью контролировал, подвергал цензуре или закрывал газеты и журналы, телевидение, радиостанции и киноиндустрию. Свобода прессы и информации была подавлена.
Коммерсантская / дипломатическая миссия
В июне 1959 Гевару послали на дипломатическую миссию с целью установить новые торговые отношения, продать сахар и получить оружие в Югославии, ни в чем из этого он не преуспел. В Каире он встретился с Гамаль Абдель Насером, который написал в мемуарах, что Гевара спросил его, сколько людей иммигрировало из страны из-за аграрной реформы. Когда Насер ответил, что никто не иммигрировал, Че сердито сказал ему, что “глубина изменений измеряется количеством людей, которые почувствовали, что для них нет места в новом обществе”.
В Индии его встреча с премьером Неру, во время пышного обеда, не дала результатов в торговых отношениях. В Японии его предложение обменивать сахар на японские товары встретило отказ в интервью с министром внешней торговли. В интервью с премьер-министром индонезийского Сукарно, продажа сахара и торговые отношения также провалились. Во время своего пребывания в Югославии, он встретил Иосип Броз Тито, и не смог выбить у него оружие для своей страны.
В одном из параграфов письма к матери в июле 1959, опубликованного в книге его отца “Мой сын, Че”, он пишет: “Я по-прежнему одинокий, каким был всегда, ищу мою тропу без какой-либо внешней помощи, но теперь я обладаю чувством своего исторического долга. У меня нет ни дома, ни женщины, ни детей, ни родителей, ни братьев и сестер, а мои друзья – мои друзья только пока политически думают как я”. Когда Хильда Гадеа, его жена, приехала в Кубу с его дочерью в январе 1959, она нашла своего мужа в доме его любовницы Алейды Марч, которая забеременела. В мае Че развелся с женой и женился на любовнице в своей квартире в Ля Кабана. После короткого медового месяца, он покинул страну в первой дипломатической поездке. Во время первых двух месяцев своего отсутствия, он ни разу не заговорил с Алейдой. Алейда сказала Андерсону следующее: “Че – ‘мачиста’ как большинство латинов”. Он безответственно относился к собственной семье, бросая жен и детей, когда те больше всего в нем нуждались, чтобы продолжать свои партизанские похожд
ения. Он отплатил Хильде предательством за ее помощь и любовь. Женщины играли второстепенную роль в его жизни.
Гомофобия Че
Че сыграл основную роль в воздвижении первого кубинского трудового лагеря в регионе Гуанаакабибес западной Кубы в 1960-1961, чтобы сажать туда людей, которых нельзя осудить по закону, по революционным и др. причинам. Эти “преступления” включали употребление алкоголя, бродяжничество, неуважение к властям, лень и громкая музыка. Че защищал подобную инициативу в словах: “Мы посылаем в Гуанаакабибес только те сомнительные случаи, когда мы не знаем, стоит ли сажать человека в тюрьму… люди, совершившие преступления против революционной морали, в большей или меньшей степени…. это тяжелый труд, но не убийственный, скорее просто работа в тяжелых условиях.” [5]
“Этот лагерь был оплотом систематического лишения свободы, начавшееся в 1965 в провинции Камагуэй, для диссидентов, гомосексуалов, католиков, свидетелей иеговы, афро-кубинских святых отцов и др. подобных мошенников, под баннером UMAP, Unidades Militares de Ayuda a la Producción (Воинские части в помощь Производству), или Военного Союза для Помощи Производству. Согнанные в автобусы и грузовики, “неподходящих” перевозили под дулом ружья в концентрационные лагеря, организованные в Гуанаакабибес. Некоторые больше никогда не вернулись; других били, насиловали и калечили; большинство получили травмы на всю жизнь, как показала миру пару десятков лет назад «Плохое поведение» – страшная хроника Нестора Альмендроса.” [5]
Гомофобию Че хорошо выражает надпись над входом в концлагерь принудительного труда, куда сгоняли гомосексуалов: “Труд сделает тебя мужчиной”’, вариация слогана “Труд сделает тебя свободным”, используемого в нацистских концентрационных лагерях. Это было нацелено на изменение гомосексуального поведения, применяя суровые наказания с целью изменения социальной девиации, которая не составляет преступления, наказуемого законом.
В 80е и 90е гг. это насильственное и незаконное заключение также применялось к жертвам СПИДа.
В своей речи на телевидении 26 июня 1961, будучи министром промышленности, Че сказал: “Кубинские рабочие должны привыкать жить в коллективистском режиме, и ни под каким предлогом не ходить на забастовки”. 15 декабря 1959 начался процесс чистки союзных лидеров, демократически избранных X конгрессом CTC в ноябре 1959, разрушая движение трудового союза и лишая рабочих прав, завоеванных ими.
Экономические, дипломатические и политические неудачи
В 1961 Гевара был назначен министром промышленности, и во имя диверсификации, уже освоенные области производства были покинуты, чтобы перевести труд в другую сферу. Кубинская индустриализация провалилась из-за нехватки сырья для нового производства. Уже к 1963 надежды на индустриализацию были оставлены, и в период с 1961 по 1991, остров выжил только благодаря советской субсидии $ 120 млн.
Как глава кубинской дипломатической делегации на конференции в Пунта-дель-Эсте, в речи на 5м собрании пленума CIES, 8 августа 1961, предсказал следующее:
“Самые прекрасные темпы роста для всех стран Латинской Америки это рост дохода в 2,5 процента … Мы спокойно можем говорить о 10-процентном росте; темпы роста 10 процентов это то, что Куба предусматривает на ближайшие годы… Что будет Куба иметь в 1980 году? Доход после налогообложения на одну душу населения около $ 3000; это больше, чем имеют Соединенные Штаты в настоящее время. “На Кубе на душу населения в 2004 году этот показатель составил всего $ 1,873 долларов”. В период 1960-1979, Куба была единственной латиноамериканской страной, которая показала отрицательные результаты ВВП. В течение десяти лет 1991-2000 среднегодовой рост ВВП составил 1.9%, тем самым помещая Кубу рядом с последними странами Латинской Америки, обгоняющей только Гаити”. [7] Это прямой результат экономической политики Че для кубинской экономики. В 1959 Куба занимала второе место по богатству в Латинской Америке.
Во время Карибского кризиса (он же Кубинский ракетный кризис) 12 октября 1962, Че поддержал Фиделя в ядерном конфликте с США. Че был разочарован, когда Хрущев решил, под угрозой атомной войны, размонтировать ракеты (См. мемуары Никиты Хрущева). Он сказал Сэму Расселу, британскому репортеру социалистической газеты Рабочий ежедневник (Daily Worker), что “если бы ракеты остались, мы бы использовали их против самого сердца США. Включая Нью-Йорк. Мы никогда не должны создавать мирного сосуществования. В борьбе не на жизнь, а насмерть между двумя системами мы должны достичь абсолютной победы. Мы должны следовать дорогой освобождения, даже если она потребует миллионов жертв атомной войны”.
В своей глубокой ненависти к Соединенным Штатам, это ходячее воплощение жестокости не медлило в поддержке атомной войны без зазрения о том, что такое действие повлечет исчезновение с лица Земли всего кубинского народа и большей части человечества.
11 декабря 1964, во время дебатов в Генеральной Ассамблее США Че сказал: “Как марксисты мы создали мирное сосуществование между нациями, но оно не должно распространяться на мирное сосуществование между эксплуатируемыми и эксплуататорами”. Как представитель кубинского правительства, он был сурово раскритикован из-за массовых расстрелов и казней без суда, следствия и свидетелей, что требовал закон. На следующей встрече Гевара, воспользовавшись своим правом реплики, ответил: “Мы должны сказать здесь одну известную правду, которую мы всегда выражали миру: расстрелы – да, мы всегда это делали и собираемся делать так и дальше, пока есть такая необходимость. Наша борьба – это борьба насмерть”. [7] Это демонстрирует его непримиримость к его политическим врагам; он был только счастлив пролить лишнюю кровь, миллионы людей, приведенные им к смерти ему до лампочки.
В ответ на вопрос Ричарда Хоттелета из CBS в программе Узнай нацию (Face the Nation), Нью-Йорк, 14 декабря 1964, Че ответил: “В Америке, путь к освобождению народа, он же путь социализма, будет проложен через пули практически во всех странах, и уверенно предсказываю вам, что вы будете свидетелем”. Че, сторонник политического насилия, еще раз провалился.
Гевара, во время путешествия в Алгерию1965, когда его спросили о его экономическом провале, цинично ответил: “У нас есть страна, чтобы на ней экспериментировать; мы совершаем ошибки, но мы собираемся экспериментировать, пока не научимся”. Такое увлекательное обучение закончилось сильнейшим экономическим потрясением, когда-либо известным Латинской Америке.” [8]
В феврале 1965 на международной конференции в Алжире, Че в своей речи критиковал политику Советского Союза, адоптировав, как он выразился “закон стоимости”, который организует и регулирует человеческое общество в капиталистическом обществе. После этого отношения Кубы и Советского Союза приостыли. Советский посол в Гаване пожаловался Кастро на антисоветское поведение Че. Кастро публично отверг антисоветскую политику Че, что повлекло исключение Че из правящего круга.
В марте 1965 Кастро послал Че, который принял про-китайскую позицию, как главу делегации в Китай с целью поправить поврежденные отношения. Китайские товарищи возразили, что революцию совершил “советский ревизионист”, это возражение было наотрез отвергнуто кубинской делегацией, и т. обр. переговоры были сорваны. Че как всегда провалил свою миссию.
Поражение партизан в Конго
Гевара начал запись в дневнике о его партизанском опыте в Конго между апрелем и декабрем 1965, начинается следующим образом: ”Это история провала”. Его приключения в Конго потерпели фиаско.
Че, белый лидер экспедиции, состоящей из 2 батальонов кубинских негров, около 200 человек, обнаружил, что чернота не гарантирует смешения кубинцев с африканцами, и кубинский режим позже признал ошибкой то, что все посланные солдаты были черными. Черные кубинцы были иностранцами, которые смотрели на жителей Конго свысока и выражали им свое презрение, на что те обиделись.
В заключение, Гевара задается вопросом: Что реально могла революция предложить крестьянам процветающего восточного Конго? Он заключил, что небольшое число промышленных рабочих были довольны и совсем не революционно настроены, крестьяне не страдали от голода, войска не были готовы к войне с Америкой и расовый фактор сыграл не лучшую роль. Снова и снова он указывает на недостаток среди африканцев, некомпетентность воинов Конго и неорганизованность. Оценки Че выставили его расистом. Очевидно, цели африканцев не совпадали с его целями.
Послание народам мира
В своем «Послании народам мира», отправленном на Конференцию трех континентов, 16 апреля 1967, он пишет: “Ненависть как элемент борьбы; безжалостная ненависть к врагу, возносящая нас за пределы и превыше всяких природных ограничений, которые унаследовал человек, и трансформирующая его в эффективную, насильственную, выборочную и холодную машину-убийцу. Наши солдаты должны быть такими; люди без ненависти не могут победить жестокого врага”.
“Мы должны привнести войну в каждый предел, где только может оказаться враг: в его дом, в его центры развлечений; война везде и всегда. Нельзя давать ему ни мгновения покоя, тихого мгновения за пределами его бараков или даже внутри; мы должны нападать на него, где бы он ни был; заставить его чувствовать себя загнанным зверем, куда бы он не подался. И тогда фибры его души начнут сдавать.”
“Дорога мира закончена, насилие необходимо. Чтобы достичь социалистического режима, прольются реки крови, путь к освобождению должен быть продолжен, даже если это повлечет за собой миллионы жертв атома.” [9] Фанатичный сторонник коммунистической философии, на совести которого, согласно цифрам Черной Книги Революции, смерть около 100 миллионов человек.
Эти заявления ясно отражают его чувства и намерения, это убийство в любом месте холодно и дискриминационно. Это использование ненависти и подстрекательства к насилию, это не что иное как еще одно на протяжении веков выражение доктрины терроризма, оправдывающей массовое убийство и пытки.
Поражение в Боливии
Дневник Че в Боливии содержит следующее описания: “ Сельская база остается слаборазвитой, но, похоже, путем спланированного террора, мы достигнем нейтральности большинства, поддержка придет позже. Не было ни одного вооружения… сельской мобилизации не существует, они годятся лишь для задач информирования, что нам мешает… Армия показывает больше эффекта в своих действиях, а сельские массы никак нам не помогают, они просто становятся информерами…. сельские массы нам не нужны вообще” – таково меланхоличное заключение Гевары в его дневнике по Боливии. 26 сентября он запишет в своем дневнике, “поражение”, относя это к “катастрофической засаде в Ля Игера.”
В отношении боливийских крестьян, пишет в дневнике 19 июня 1967 “это население, на которое необходимо охотится, чтобы поговорить с ними, т.к. они как маленькие животные”. Гениальное изречение, проложившее ему путь к могиле.
Че, когда был взят в плен, слегка раненый в ногу, подняв винтовку высоко, прокричал своим захватчикам в Боливии, “Не стреляйте, я – Че, вы на мне живом больше заработаете, чем на мертвом” его 9-миллиметровый пистолет был заряжен сполна, когда он это кричал. Почему же он не дрался до последней пули и позволил взять себя в плен? Он считал, что они не собираются его убивать, что они будут судить его, как судили Режи Дебре и Сиро Бустоса. Все, на что он оказался способен, это просить о жизни, он не мог даже умереть как мужчина.
Феликс И. Родригес, кубинский экс-агент ЦРУ, в беседе с писателем Джакобо Маховер сказал ему следующее: “Позже он сказал мне, что они застрелили всех иностранных агентов в Кубе, которые пересекли их границу. И тогда я сказал ему: командир, мне смешно слышать это от вас, поскольку вы сами иностранец и вторглись в Боливию”.
Феликс, будучи советником боливийской армии там, где оперировал Че, вспоминает, что, когда он вошел в камеры, где содержали Че, тот сказал ему, что его собираются казнить: “Командир, простите, я старался, но это были приказы высшего командования. Он стал бледным как привидение. Я никогда не видел никого, кто бы так утратил всякое выражение своего лица, как он тогда, и он сказал “так даже лучше, я никогда не должен был сдаваться в плен”.
В Ля Кабана Че обычно посылал приговоренных им к стене казни следующей запиской, “дайте ему аспирина”. В Боливии ему дали отведать его собственной медицины.
Фидель Кастро использовал Че как представителя в своей антиимериалистической программе и цинично продолжал использовать его после его смерти, прославляя его память в пропагандистских целях. Даниель Аларкон (Бениньо) Рамирес, который боролся под началом Че в Сиерра Маестра, и сопровождал его в его партизанских приключениях в Конго и Боливии, один из немногих выживших в его последнем приключении, находясь в ссылке во Франции, на телевизионном интервью признал, что Че был предан в Боливии: “Да, Че и мы все были преданы в Боливии. Фидель послал нас, хладнокровно найдя удаленное место, котором мало человеческих ресурсов и еды. Позже, они отрезали поступление к нам подкрепления, разведки, еды и, в конце концов, разорвали с нами связь …. У меня больше не было сомнений, это прямо доказывало предательство. Нас использовали, как нестоящие пешки на темной шахматной доске Фиделя, в жестокой и нечеловечной форме”.
Эво Моралес проводил официальное празднование 40-летней годовщины смерти Че, которое было отвергнуто более 50% населения Боливии, в противоположность прославлению вторжению иностранцев, убивших 55 боливийских солдат и несколько мирных жителей. Генерал Гари Прадо, глава военного отряда, который схватил Че, сказал: “Дань должна быть отдана солдатам, победившим захватчиков”.
Эпилог
Те, кто пытаются умолчать о его натуре безжалостного убийцы, и кто считает его мучеником, готовым отдать жизнь за свои идеи, не берут во внимание его намерение выбить ее из тех, кто не разделяет эти идеи. Хосе Марти в письме к Максиму Гоме, 20 октября 1884, выражает мысль, что одно то, что человек готов отдать жизнь за идеи достойно восхваления: “….Тот, кто готов отдать жизнь за высокие идеи, достоин славы, также и тот, кто использует великие идеи для своей личной жажды славы, достоин презрения, даже если при этом и рискует жизнью. Право отдать жизнь существует только у тех, кто отдает ее от всего сердца”.
Че провалился абсолютно во всем, что предпринял; в своей незаконченной медицинской карьере, профессии, так им и не освоенной, как экономист во главе Национального Банка и Национального Института Аграрной Реформы, как министр промышленности, когда он председательствовал на разрушении национальной экономики, как дипломат и политик в отношениях с Китаем СССР, Японией, Индией, Египтом и Югославией, в партизанских организациях в Латинской Америке, в партизанских приключениях в Конго и Боливии и даже в пропаганде насилия.
В интервью с его девушкой, Марией дель Кармен Феррейра, “Чичина”, данном La Voz del Interior, она суммировала провалы Че кратким выражением: “Бедный Эрнесто, он не достиг успеха нигде: ни как доктор, ни как фотограф, ни как экономист, ни как пропагандист революции.”
В письме к редактору Уругвайскому еженедельника Marcha (Март), в публикации марта 1955 под названием “Социализм и человек на Кубе”, где Че говорит о проблеме “нового человека”: “Чтобы построить коммунизм необходимо, наряду с новыми материальными основами, построить нового человека….Это диктатура пролетариата, оперирующая не только над побежденным классом, но над классом-победителем…. Человек под социализмом, не смотря на его кажущуюся стандартизацию, более целостен…. На этом пути он достигает полного осознания своего социального существа, что эквивалентно полной реализации человеческого существа, как только цепи отчуждения”. В течение последних 50 лет молодые люди были промыты концепцией нового человека, который был бы целостен, неэгоистичен, социально-ориентирован и с моральными ценностями в противоположность материальным. В результате мы получили нового человека – нецелостного, эгоистичного, индивидуалиста, с двойными стандартами и материалистичного.
Каждый день школьные занятия в Кубе начинаются следующим слоганом внушения: “Пионеры коммунизма, мы будим как Че”. И они тогда станут новыми людьми; фанатики, лжецы, убийцы и падшие люди, достигнув полной реализации мечты быть как Че. Ненависть к врагам революции внушается детям со школьной скамьи. Эта цитата Хосэ Марти проклинает ненависть: “Ненавистники должны быть объявлены врагами республики. Ненависть не созидает”
Че был фанатик, догматичный, желчный, завистливый, высокомерный, смотрел на людей свысока, расист, лишенный морали, меркантильный, гомофоб, и кровожадный убийца, “холодная машина-убийца”, которую фанатизм левых превратил в героя.
[1] Джон Ли Андерсон, Че Гевара: жизнь революционера (Нью-Йорк: Grove Press, 1997
[2] Эрнесто Гевара: “Дневники мотоциклиста: заметки о путешествии по Латинской Америке” (Ocean Press, 2004)
[3] Эрнесто Гевара: “Otra Vez: Diario inédito del segundo viaje por Latinoamérica” (Опять: Неопубликованные дневники путешествия Латинской Америки). (Ocean Sur, США, 2007)
[4] Карлос Франки, “Diario de la revolución cubana” (Дневник кубинской революции). (Ediciones Р. Торрес, Барселона, 1976)
[5] Альваро Варгас Льоса, “Машина-убийца: Че Гевара”, Новая Республика, 11 июля 2005
[6] Пьер Сан Мартин, “Como asesinaba el Che Guevara” (Как был убит Че Гевара), El Nuevo Herald, Diciembre 28, 1997.
[7] Ссылка на видео: http://www.youtube.com/watch?v=HqAvuiyzz5k. Этот фрагмент был извлечен из видео “Че Гевара: Anatomia де ООН Mito”.
[8] Умберто (Берт) Корсо, “Сравнительное изучение валового внутреннего продукта (ВВП) Кубы, на основе имеющихся статистических данных во время Республики и современной коммунистической системы”, La Nueva Cuba, 30 июля 2002
[9] Че Гевара “Тактика и стратегия кубинской революции”, Ревиста Верде Оливо, Пренса Латина 8-10-68.
* Умберто (Берт) Корсо родился на Кубе. В 1962 году окончил Гаванский университет со степенью в области гражданского строительства. С момента переезда в США в 1969 году, он основал свою резиденцию в Лос-Анджелесе, штат Калифорния, где в 1972 году он получил регистрацию в качестве профессионального инженера. Он имеет более сорока пяти лет опыта работы в области строительной техники. Он является членом Американского общества гражданских инженеров и кубинско-американской ассоциации гражданских инженеров
—————————————–
Дополнительная информация:
Источники
Че Гевара: Революционная Жизнь Джона Ли Андерсона
Компаньон: Жизнь и смерть Че Гевары Хорхе Г. Кастанеда
Дневники мотоциклиста: Заметки о путешествии по Латинской Америке, по Эрнесто Че Гевара
Разоблачение настоящего Че Гевара: и полезных идиотов, которые боготворят его. Умберто Фонтова