По Ингрид Римланд
[email protected]
7-12-3
Доброе утро от Зюндельсайт:
ZGram, приведенный ниже, вряд ли много людей вообще читали, а те, кто читал 31 мая 1996, когда я впервые опубликовала его, скорее всего, забыли. В свете того, что Труман сказал о жестокости определенных людей, стоящих у власти, которых не волнует судьба других, это определенно достойно повторения.
Мужайтесь – это неприятно читать.
Тем не менее, это тот тип садизма, который я видела собственными глазами, будучи еще ребенком, и это причина того, почему многие из поколения Второй Мировой войны так глубоко обижаются на ту клевету, которая укореняются о них снова и снова их недоброжелателями. Было просто невообразимое, истинно дьявольское страдание в Европе в то время – и большая его часть произошла уже после того, как раздался последний выстрел.
Вот мой ZGram, который я разослала по миру более 7 лет назад:
Доброе утро от Зюндельсайт:
31 мая 1996
Несколько месяцев назад Эрнст попросил меня сделать доклад о чудовищных зверствах Союзников во время и после Второй Мировой войны, и ближе к концу, он послал мне некоторую информацию, среди которой была книга с немецким названием “Alliierte Kriegsverbrechen” – «Военные преступления Союзников».
Я начала читать ее и определенные пассажи, но не очень долго – потому, что я поняла, что у меня рвота подступает к горлу. Это была сборка свидетельств из первых рук того, что случилось, когда Союзники (а конкретно, красная армия) начали наводнять распростертую и поверженную Германию.
Я предприняла несколько попыток дочитать книгу, но не смогла. Просто не смогла. Даже сейчас, я чувствую моральный долг закончить работу, но даже одна мысль об этом заставляет мои руки покрываться потом, а сердце колотиться. Люди Запада не имеют никакого представления, что творилось в Европе после того, как Союзники начали вытеснять немцев в 1943!
Я долго думала посылать или не посылать этот материал ниже моим читателям на ZGram. Это не увлекательное чтиво. Это было недавно опубликовано в Der Freiwillige («Доброволец» в перев. с нем.), июнь 1995, стр. 10-11, под названием «Их террор везде одинаков», написано (или отредактировано) Гансом Коппе.
“. . . поскольку одни и те же старые истории военных преступлений, якобы совершенных немцами, пересказываются снова и снова в молитвенной манере, особенно молодыми поколениями, которые слишком ленивы (или сознательно не хотят), чтобы реально узнать предмет через изучение документов из архивов бывших врагов, которые вполне доступны и не засекречены – мы хотим вывести на свет следующий доклад, который впервые появился 30 лет назад в Deutschland Journal (Немецкий Журнал) 23 апреля, на стр. 7 вопроса 17.
Он дополнен свидетельством пехотинца, который записал свои впечатления 7 марта 1995. стр. 7, вопрос 17, 23 апреля 1965 (Deutschland-Journal). Доклад германо-бразильской гражданки Леоноры Джейер, урожденной Кавоя, дата рождения 22 октября 1925 в Сао Пауло, Бразилия. До изгнания она жила в Hirschberg, Bahnstrasse 8 (Хиршберг, Бахнштрассе 8).
Присутствовали при написании доклада:
Бернард Вассман, рожден 10 мая 1901 Баутцен, Зенфтенберга Strasse 15;
Рейнер Халхаммер, рожден 3 февраля 1910, Баутцен, Sterngasse 2;
Манфред Хайер, рожден 9 апреля 1929, Герлиц, A.Bebel-Strasse 1;
Кирилл Вратилаво, рожден 3 марта 1918, Батцен, Karl-Marx-Strasse 25.
Свидетели подтверждают, что вышеупомянутая Леонора Джейер сделала этот доклад без какого-либо принуждения, угроз или другого влияния, мотивированная исключительно нуждой вынести на свет кошмарные события времен падения Немецкого Рейха, с тех пор как она получила разрешение иммигрировать в Бразилию.
Рапорт был написан 6 октября 1955 и повествует о событиях 16, 17 и 18 февраля 1945, которые уже частично известны. В то время свидетельница работала машинисткой в лагере “Вильмсэ” службы RAD), Женская Служба Труда. Поскольку она была уроженкой Бразилии, русская армия сочла ее союзником, приговоренным к принудительному труду в лагере на национал-социалистическое государство.
Эти прерогативы были подтверждены документом, который она представила здесь и который имеет на себе печать Первой Белой Русской Армии. Поскольку настоящий документ не подчиняется существующим моральным стандартам и сексуальным запретам, оно не при каких обстоятельствах не должно быть предоставлено для прочтения несовершеннолетних.
Все события изложены в простой, понятной и прямой манере в целях сохранения исторической точности. Ничего не прибавлено. Ничего не вырезано.
Бернард Вассман и Манфред Хайер были членами пехоты and Сектор обучения И. Г. 81 и принимали участия в спасительных операциях в упомянутом лагере, когда город Нойштеттин был оккупирован вслед за временным отступлением Первой Белой Русской Армии:
“Утром 16 февраля [1945 российская дивизия оккупировала лагерь Службы Труда Рейха лагеря Вильмсэ в Нойштеттине. Комиссар, который хорошо владел немецким, проинформировал меня, что лагерь взят и что, поскольку мы в униформах, мы должны быть срочно транспортированы в сборный лагерь.
Поскольку, первое, я – гражданка Бразилии и принадлежу к нации в дружественных отношениях с Союзниками, он доверил мне руководство транспортом, который шел в Нойштеттин, в чугунолитейный двор. Нас было 500 девушек из женской Службы Труда Рейха.
Комиссар был очень вежлив с нами и представил нас бараку и фабрике иностранных рабочих. Но выделенное пространство не вмещало 11 человек, и я пошла, поговорить с комиссаром по этому поводу.
Он сказал, что это лишь временное местонахождение, и предложил мне пойти в офис с машинистками, если мне было слишком тесно, на что я согласилась. Он тут же предупредил меня, чтобы я воздержалась от дальнейших контактов с другими, т.к. ни были членами нелегальной армии. Мои протесты, что это не правда, были отрезаны замечанием, что если я скажу что-то в этом роде еще раз, меня пристрелят.
Неожиданно я услышала громкие крики, и тут же 2 красных солдата ввели 5 девушек. Комиссар приказал им раздеться. Когда они отказались из скромности, он приказал мне сделать это с ними, и всем нас следовать за ним.
Мы пересекли двор в бывшую рабочую кухню, из которой было полностью все вынесено кроме нескольких столов на стороне окна. Было ужасно холодно, и бедные девушки дрожали. В широкой, мощеной плиткой комнате несколько русских ждали нас, отпуская замечания, которые, должно быть, были очень непристойным, судя по тому, что все, что они говорили, сопровождалось взрывом смеха.
Комиссар сказал мне смотреть и учиться тому, как повергнуть Верховную Расу в вопли горя и страдания. Далее вошли 2 поляка, одетые в одни трусы, при виде них девушки закричали. Они быстро схватили одну девушку, и наклонили ее назад через край стола пока ее суставы не треснули. Я была близка к обмороку, т.к. один из них достал свой нож и, на глаз у всех остальных девушек, отрезал ее правую грудь. Он помедлил немного, потом отрезал левую грудь.
Я никогда не слышала более душераздирающего крика, чем крик этой девушки. После этой операции он вонзил свой нож ей в живот несколько раз, что опять же сопровождалось радостными рукоплесканиями русских.
Следующая девушка молила о пощаде, но напрасно, более того, казалось, что чудовищное действо было специально растянуто по времени, потому что она была особенно привлекательна. Три остальные пришли в исступление, они плакали, звали своих матерей и молили о легкой смерти, но их ждала та же судьба.
Последняя из них была еще ребенком, с едва развитой грудью. Они буквально сдирали плоть с ее ребер, пока не выступили белые кости.
Ввели других 5 девушек. На этот раз их тщательно выбирали. Все они были полностью взрослыми и очень привлекательными. Когда они увидели тела своих предшественниц, они начали кричать и плакать. Слабо, но отчаянно, они пытались защититься, но это не принесло им добра, т.к. поляки стали еще более жестоки.
Они разрезали тело одной из них по всей длине и залили в него бак бензина, который пытались поджечь. Русский выстрелил в гениталии другой девушки, прежде чем они отрезали ее грудь.
Раздался громкий вой одобрения, когда кто-то принес пилу из кладовой. Ее использовали для отрывания груди остальных девушек, что, в конце концов, превратило весь пол в кровавое болото. Русские опьянели от запаха крови.
В комнату втаскивали все больше и больше девушек. Я видела эти медвежьи развлечения, как через красный туман. Снова и снова я слышала душераздирающие крики, когда пытки разрывали чью-то грудь, и громкие стоны, когда чьи-то гениталии были искалечены.
Когда мои колени подкосились, меня посадили на стул и заставили смотреть. Комиссар следил за тем, чтобы я ничего не пропустила, и когда меня вырывало, они даже приостанавливали пытки.
Одну девушку заставили полностью раздеться, она также была немного старше остальных, которым было около 17. Они пропитали ее бюстгальтер бензином и подожгли, и пока она кричала, вонзили тонкий железный прут в ее матку и заталкивали его, пока он не вышел из ее пупка.
Во дворе целые группы девушек были забиты до смерти, после того, как самые привлекательные из них были приведены сюда для этой пытки. Воздух был полон смертных воплей многих сотен девушек. Но по сравнению с тем, что творилось здесь, избиение до смерти казалось гуманным.
Самое страшное было то, что ни одна из этих искалеченных девушек не могла упасть в обморок. Каждая терпела пытки в полном сознании. Они все были похожи в своем ужасе и мольбе; повторялось одно и то же, мольба о пощаде, пронзительный вопль, когда отрезали грудь, и стон, когда калечили половые органы.
Бойня прерывалась несколько раз, чтобы to убрать море крови и куски тел из комнаты. В тот вечер я страдала от тяжелой стадии нервной лихорадки. Я ничего не помню, с этого момента до того, как попала в полевой госпиталь.
Немецкие войска временно отбили Нойштеттин, т. обр. освободив нас. Как я позже узнала, 2000 девушек из RAD, BDM и других лагерях поблизости были замучены до смерти в течение 3 дней русской оккупации”.
(Подпись) Миссис Леонора Джейер, урожденная Кавоя
Копия рукописного свидетельства:
“я читаю свидетельство очевидца, Миссис Леоноры Джейер. Зверства, свидетелем которых она стала и которые описала в своем докладе, 100% правда и типичное отражение фантазий и увещеваний советского пропагандиста и главного идеолога, Ильи Эренбурга.
Эти зверства были тактической мерой, целью которой было вынудить немецкое население массово покинуть восточные районы, и было скорее правилом, чем исключением на всем пути до реки Одер.
Чему я сам стал свидетелем:
Я был бронированным пехотинцем и был подготовлен на самом современном немецком танке того времени, Пантере. Оставшиеся в живых из танкистов были собраны в резерве на Котбус и были готовы к атаке.
В середине января 1945, мы приехали во Франкфурт на реке Одер, в здание школы. За одно утро нам выдали вооружение пехоты, пистолеты, базуки и автоматы.
На следующий день нам было приказано отправиться в Нойштеттин. Мы проехали первые 60 миль или около того на грузовиках, а потом еще по 90 миль в день пешком.
Мы взяли несколько танков, которые уже были готовы для нас в лесу на Западе Нойштеттина. После марша 2 дня и 2 ночи, около десяти экипажей достигли леса прямо перед рассветом.
2 танка тут же были подготовлены к действию и охраняли подъездные пути, пока остальная смертельно уставшая армия могла отдохнуть. К полудню все танки, около 20, были готовы.
Приказ был сформировать линию фронта и освободить от русских деревни и города. Мой взвод из трех танков атаковал пригород, который имел железнодорожную станцию спереди себя. После того, как мы уничтожили несколько антитанковых ружей, русские отступили.
Больше и больше русских выходили из домов. Мы собрали их около 200 впереди, где они толпились. Потом произошло нечто неожиданное.
Несколько немецких женщин бросились на русских с кухонными вилками и ножами. Защита военнопленных была нашей обязанностью, и мы не могли позволить это. Но женщины не отошли, пока мы не выстрелили в воздух из автомата, и тогда они прокляли нас за то, что мы посмели защищать этих зверей. Они пригласили нас зайти в дома и посмотреть на то, что (русские) там сделали.
Мы сделали это, нас было несколько, и чуть с ума не сошли. Мы никогда не видели раньше ничего подобного, невообразимо чудовищно! Обнаженные, мертвые женщины лежали во многих комнатах. На их животах были вырезаны свастики, у некоторых внутренности были выпотрошены, груди были отрезаны, лица разбиты до пульпы и полны отеков.
Другие были привязаны к мебели за руки и за ноги и убиты. Метла торчала из матки одной женщины, веник – из матки другой, и т.д. Для меня, молодого человека 24 лет в то время, это был уничтожающий вид, выше любого понимания!
Потом женщины рассказали свою историю:
Матери были вынуждены смотреть, как их 10-летних и 12-летних дочерей насиловали по 20 мужчин; в свою очередь, дочерей вынуждали смотреть, как насилуют их матерей и даже бабушек.
Женщины, которые пытались сопротивляться, умирали от жестоких пыток. Пощады не существовало. Многие женщины не были местными; они пришли из других городов, спасаясь от русских.
Они также рассказали нам о судьбе девушек из RAD (Служба Труда Рейха), чьи бараки были захвачены русскими. Когда началась бойня девушек, несколько из них смогли заползти под барак и спрятаться. Ночью они бежали, и рассказали нам все, что они знали. Их было трое.
Женщины и девушки видели отрывки того, что описала Миссис Леонора Джейер. Женщины, которых мы освободили, были в состоянии, которое невозможно описать. Они умирали от усталости, на их лицах был пустой, растерянный взгляд. Некоторые вообще не могли говорить, бегали взад вперед и стонали одну и ту же фразу постоянно.
Видя последствия этих чудовищных зверств, мы чувствовали страшное предопределение сражаться. Мы знали, что нам не суждено победить; но это было нашей обязанностью и священным долгом сражаться до последней пули…”
Не спрашивайте меня, почему я делаю все, что я делаю для Zundelsite. Зверства Второй Мировой войны, произошедшие в огромной части по вине еврея Эренбурга, главного сталинского пропагандиста, чьи частные газеты и файлы были завещаны им Израилю после его смерти, и который науськал русскую армию на все ее преступления и зверства, были больше, чем здравый ум может себе представить – и эти зверства будут стоять у нас на пути, пока храбрые мужчины и женщины не остановят их.
Ингрид
Мысль дня:
“бог не может изменить прошлое, зато историки могут”.
Самуэль Батлер
Оригинал статьи: